Человек, который всё делает по-настоящему

В минувшую пятницу судакчанам (увы, только камерной аудитории) выпала уникальная возможность встретиться и пообщаться с артистом, которого по праву можно назвать легендой балета. Николай Цискаридзе, звезда мировой величины, народный артист России, ректор прославленного профессионального учебного заведения — Академии российского балета, побывал в Судаке благодаря форуму «Таврида 5.0», в одной из творческих смен которого он принял участие в качестве мэтра.

Появился звёздный гость в сопровождении прибывших с ним официальных лиц в зале городской музыкальной школы очень скромно, даже не все зрители сразу это поняли. Но вот глава администрации города Андрей Некрасов объявляет о таком знаменательном событии в культурной жизни Судака, и все взгляды устремляются на сцену. Правда, вначале принимающая сторона предлагает «маленький презент» в виде выступления трио участниц хореографического ансамбля «Звёздочки» ЦДЮТ.

Наконец, собственно встреча. Ведёт её заместитель директора ТАСС Андрей Соколов. Он напоминает присутствующим о том, что 2019-й объявлен в России Годом театра, и просит одного из ярких представителей театральной сцены рассказать о том, что такое балетное искусство не со стороны зала, зрителя, а изнутри, со стороны артиста, а также оценить перспективы русского балета на мировой сцене.

Рассказ Николая Цискаридзе увлекает тонким юмором и отсутствием какой-либо звёздной высокопарности, поэтому нельзя удержаться, чтобы не привести выдержки из его обстоятельных ответов от первого лица. Итак:

Почему именно балет, или «каторга в цветах»

-Я был ребёнок, хотелось в сказку. Моя семья была далека от театрального искусства, но все умели играть на музыкальных инструментах всевозможных, хотя никто никогда этому не учился. И все пели — естественно, Грузия, все очень музыкальные. А я единственный, который закончил музыкальную школу, все экзамены сдал на пятёрки, и единственный, который не играет вообще. А они делают всё от природы.

Моя мама очень долго считала, что у меня вывих бедра, что я как-то не так стою, не так сижу. А оказалось, что у меня для балета удивительно уникальные способности – я сейчас это могу вам сказать как человек, который занимается тем, что вынужден отсматривать огромное количество людей во время выступлений. Ну, в принципе таких детей не бывает, это редкость. Когда я приехал, педагоги с мамой общались, и они сказали такую смешную фразу: «Знаете, мы такого никогда не видели, мы возьмём для эксперимента». И дальше все вокруг восхищались. Ну ребёнку же нравится, когда им восхищаются, и, естественно, мне нравилось, что все на меня смотрят – потому балет.

Как это выглядит с изнанки? Это ужасно. И моя мама совершила самую главную ошибку: она меня отговаривала. А этого не надо было делать. Во-первых, у меня противный характер, я сделал наоборот, как все дети. А во-вторых, если бы она меня завела за кулисы и показала, что это не сказка, что это просто люди, которые не летают там, а это… производство. Может быть, у меня рухнул бы какой-то волшебный замок. А я всё думал, что там волшебство, и я-то к волшебству шёл. Когда меня приняли в хореографическое училище, 1-е сентября выпало на субботу, и надо было 3 сентября прийти уже на урок, педагог, который у нас вёл классический танец, сказал, что нужно обязательно принести большие полотенца (тогда не было этих ковриков резиновых). И я спросил маму: «Мы что, будем плавать?» Я ж не знал, что нас на пол положат, упражнения какие-то – я танцевать пришёл, понимаете?! Я не пришёл физкультурой заниматься. Ну и так, к сожалению, у меня как-то было разочарование, большое достаточно. Но оттого, что все восхищались и хвалили… Помните «Приходите завтра» фильм? «А что Вам там говорили? – Да восхищались!» Вот так было и со мной. Все восхищались, в итоге я и выбился в народные артисты.

И почему я сейчас говорю, что мне нравилось, что мной восхищаются? Я простой был ребёнок, из простой семьи, не театральный. Очень много стояло рядом театральных детей, но в итоге танцевал-то только я. У вас находили способности – у вас открывалась дорога! У вас был шанс. А сейчас, к сожалению, очень часто этого шанса не бывает. Мне очень повезло, у меня были фантастические педагоги. И я могу сказать, что любой большой артист, любой большой спортсмен, любой большой музыкант проходит очень жёсткую школу. Педагоги все очень жёсткие. И спасибо им…

Ну а изнанка некрасивая, лучше не видеть никогда. Никакой это не красивый мир, не прекрасный – кровь, пот, слёзы, много работы – очень много работы. И лучше, чем Раневская Фаина Георгиевна, никто не скажет: это каторга в цветах.

Да, цветов очень много, все знают, что я люблю цветы, засыпают, вечно дарят, но это настоящая каторга, поэтому никому этого не желаю. В день выпускного, когда нам дипломы вручали, это было 5 июня 1992 года, я своему педагогу пообещал (он мне сказал, что не надо танцевать больше, чем 21 год): «Честное слово». И вот ровно через 21 год, 5 июня 2013 года, я сказал: всё! Потому что принц должен быть молодым!

Честь мундира, когда ты лучший

В разговоре с судакской аудиторией Николай Максимович также был предельно честен и откровенен. Очень показательно, как он ответил на вопрос, что его мотивировало или вдохновляло в творчестве.

— Очень часто обо мне пишут: «нарцисс», «самовлюблённый» — я всё это знаю. Я был лучший. И, может быть, мало кто понимает, что я пытаюсь сказать. В каждой профессии есть нормы, которые обязательно делать. И я очень чётко понимал, что я не могу. Например, я никогда не брался не за свои роли, а если чувствовал, что я для этой роли постарел, я сразу отказывался. Я просто понимал: вот есть физические способности, и кому-то надо развить подъём, кому-то шаг, кому-то музыкальность – у меня есть всё, абсолютно всё, и при этом во мне никто это не развивал, это так дано природой. Я не знаю, как это произошло, в хореографическое училище меня никто не готовил. Потому я понимал: ну вот мне дал Господь Бог это всё – я обязан честно «оттрубить».

А мотивировало? Мотивировала «честь мундира». Мне самому молодому в стране вообще за историю звания дали заслуженного. Потом мне самому молодому дали народного… И вот чем больше этих званий было – а я всё получил самым-самым-самым молодым – то становилось очень страшно. Потому что я понимал: вот сейчас люди купили билеты (а билеты достать сложно), они пришли, они настроились на спектакль – а я летел 13 часов из Америки, у меня плохое настроение, я не выспался – кого это интересует? Люди же пришли в зал. И вот тут, конечно, если вы не вырабатываете в себе, что это профессия, что ты обязан соответствовать… Это очень сильная мотивация, что ты должен постоянно соответствовать своему положению.

Представляете, я каждый год 31 декабря танцевал «Щелкунчик», и 2 января. Если вы знаете, что 2-го января выйдете на сцену, вам надо 1-го января прийти в класс. И если вы думаете, что мне этого хотелось… нет, никогда – но я же шёл! Если к вам 2-го января придёт публика, она же хочет увидеть праздник. У них праздник – это у тебя не очень праздник, понимаете? Потому тут есть честь мундира – это самая большая мотивация, когда ты не хочешь сидеть в луже.

Так же ответственно относится Николай Цискаридзе и к роли наставника: три года подряд в субботний выходной он занимался с учениками своего класса, потому что балет нужно преподавать шесть дней в неделю.

Почему ученики мешают заполнять бумаги

Ведущий встречи, проведя параллель с миром спорта, заметил, что в постсоветское время система подготовки там во многом разрушена, и поинтересовался, постигла ли балет та же участь, или развала удалось избежать. Ответ, что называется, нашёл понимание, потому что многие из присутствующих сталкиваются с похожим в своей работе.

-Наступаете на больное. Есть такой старый анекдот: кто такие доктора и пациенты? Пациенты – это те люди, которые мешают докторам заполнять бумаги. Вот, к сожалению, ученики стали во многом ненужные люди, которые нам, педагогам, мешают заполнять журналы. Сама система образования, если вы умеете преподавать, она, конечно, не просядет. Но то, как нас отвлекает государство от нашего дела – это огромное количество требований, которые нам вредят, которые нам не очень нужны, которые нам не очень хочется выполнять… Это очень сложно, и тем более, учебное заведение, где учатся несовершеннолетние дети. У меня 400 детей маленьких, и ещё очень много взрослых – больше 600 учащихся в академии. Это гигантские помещения, гигантские здания, квартал практически целый, и плюс ещё на другой стороне Фонтанки. Потому всё это непросто.

Но с другой стороны, могу вам сказать, что нигде в мире в том количестве, на том уровне, как в России, за государственные деньги никто не учится! Только в Китае, они полностью переняли нашу систему образования в музыке, в спорте, в балете, они всё учат, как мы когда-то в Советском Союзе.

Мы раньше учили 7 лет, теперь – 4 года. Разве это правильно? И вернуть это уже очень сложно. В хореографических училищах нельзя не учить фортепьяно, или, допустим, французский язык обязателен для балета – а мы его учим как приложение к английскому. Что касается балетных вещей, конечно, мы учимся по старинке. Для того, чтобы поставить руку скрипачу, пианисту, ноги балетным, голос ребенку – есть только один метод, другого не бывает и никогда не будет, потому что это человеческая природа, это не может измениться. А вот требования государства к отчётности, к сожалению, меняются, и это катастрофа. Когда нас пытаются приравнять к нормам слесаря – такое невозможно. Вот это губит образование. Мы губим то, что подарили миру. Как могу, я борюсь. Я много раз на разных совещаниях это объяснял.

«Человек, не обладающий профессией, не может руководить в этой отрасли»

Фраза, прозвучавшая из уст Николая Цискаридзе как лозунг. И это тоже наболевшее. Потому что всеобщая увлечённость «эффективными менеджерами» в конце 90-х – начале 2000-х привела, по мнению мэтра, к падению уровня российского балета по сравнению с советским.

-В Советском Союзе был очень серьёзный контроль. Никогда ни в одном театре, ни в одной школе не позволили бы работать непрофессиональным людям… Да, понятно, что хозяйством управляли, было стороннее лицо, но чтобы ему позволили влезть в творчество? – этого не было никогда. Сейчас, к сожалению, главные театры страны возглавляют люди «с улицы», просто ничего не понимающие. Моя самая большая боль – это мой родной Большой театр, потому что я не просто 21 год был какой-то там артист – я один из главных артистов на мировой сцене, представлявший нашу страну. И видеть, что к власти допущены люди с улицы… Они не имеют права этим заниматься.

И позиционирование в мире исчезло. Сейчас, чтобы Большой театр приехал в Японию на два месяца – такого не бывает. Спектакли продаются исключительно на Светлану Захарову (прима Большого – ред.) – всё! Потому что мы с ней последние люди закваски Советского Союза, всё остальное – ну, в нагрузку, в нагрузку.

Если мы не выгоним этих шарлатанов-менеджеров, мы потеряем всё!

Николай Цискаридзе имеет право так резко и требовательно говорить о профессионализме руководителя, поскольку он не только профессиональный артист балета, но и профессиональный педагог – окончил профильный вуз и досконально владеет методикой преподавания, и юрист – после юридической академии, в которой ему повезло учиться у самого «страшного» преподавателя, он профессионально разбирается в различных документах.

Зритель всегда меняется

Но нынешние изменения Николая Цискаридзе не радуют.

-Сейчас вы не увидите в театре публику – любителей балета. Сейчас основная публика – это те, кто пришел сделать селфи, к сожалению, сфотографироваться на фоне люстры. И когда сейчас я слышу, как директор Большого театра рассказывает, что у них всегда проданы билеты, мне так смешно. Потому что билеты были проданы всегда в этот театр. Тут надо смотреть, сколько осталось в зале после первого акта.

Это самое страшное, когда зритель уходит, когда ему неинтересно. Мы же не знаем, в каком настроении пришёл зритель – а у нас драма, нам надо рассказать историю Аркадиной, почему она влюблена, почему пренебрегает сыном, или заинтересовать сюжетом «Лебединого озера». Потому что какая-то часть ждёт 32 фуэте, а они не сразу.

Конфуз, которого никто не заметил

Балет, по словам Цискаридзе, это профессия, а не «кружок «Умелые ноги». Но не все родители, отдающие своё чадо учиться хореографии, это понимают. Наш гость поделился тем, насколько это сложно – объяснить, что если преподаватели поставили ребёнку двойку, и он отчислен или не принят – то они всё взвесили, и две предписанные инструкцией пересдачи не смогут изменить его способности.

Зрители попросили рассказать, были ли у Николая случаи форс-мажора на сцене и как артист из этого выходил.

-Один из самых страшных конфузов в моей жизни, который, удивительно, но он оказался никому не заметен, мог для меня закончиться фатально. Есть балет «Жизель», и там есть такой момент, когда граф Альберт бежит со шпагой на стоящего персонажа, желая его проткнуть, а шпаги почти настоящие. И его должен схватить и остановить оруженосец. И вот я бегу, а танцовщик, который должен меня остановить — видимо, я так хорошо бежал – подбородком попал мне в дыхало и вырубил, и сам упал, я его снёс. Я стою, не понимаю, где я нахожусь. Помню, я вот так смотрю: Света лежит, Кирилл лежит, этот на коленях стоит, Саша. Я вот так всё оглядываю. А на видео это выглядело так: такое горе, человек обескуражен. Музыка играет, и в какой-то момент я смотрю в зрительный зал – полон, и понимаю: Большой театр, идёт спектакль. Дальше я что-то вспомнил, что-то сделал, но вот эти секунды… секунд 40-50 я так простоял, по-настоящему меня вырубили. Было очень тяжело, — замечает Николай и улыбается.

Он рассказывает о своих балетных постановках, замечая при этом: «Мне неудобно писать, что я хореограф, я честно пишу: «Хореографическая редакция».

«Я человек очень обязательный» — наверное, это самая ёмкая самохарактеристика Николая Цискаридзе. В процессе встречи народный артист России раскрылся перед нами и как патриот (поэтому он не уехал работать за границу, хотя предложения были и есть), и как общественный деятель (приходится решать множество вопросов, с которыми к нему обращаются убежденные в его личном авторитете люди). И, безусловно, как человек огромного личного обаяния. Чувство такта, воспитанность и интеллигентность – эти качества нельзя было не заметить, когда он отвечал на вопросы судакчан.

Цветов в этот вечер было немного. Но хочется надеяться, что Николай Цискаридзе почувствовал позитивную энергетику зала, искреннюю заинтересованность, восхищение и признательность всех за эту встречу. Общую благодарность выразили и преподаватели музыкальной школы, исполнившие в качестве подарка отрывок из сюиты Рубинштейна, и глава администрации, пригласивший Николая Цискаридзе вновь приехать в наш город. «Хотелось бы в отпуск», — заметил он, откликнувшись на предложение общего фото. И вот кадр сделан, зал опустел, но в душе осталась радость от общения с человеком, который в любом деле привык выкладываться полностью, потому что «если не заниматься по-настоящему – ничего никогда не получится».