"Судакские вести"

Следующую историю своей службы в рядах Вооруженных сил, рассказывает Андрей Евгеньевич Дзюба:

-В армию меня призвали после окончания первого курса симферопольского госуниверситета, где я учился на факультете естественных наук, в 1988-м. Изначально в Свердловск – нынешний Екатеринбург.  Сперва направили в типографию воинской части, потом была «учебка», а после этого я попал сперва в военную прокуратуру Нижнетагильского, а потом Пермского гарнизона.

Прилетели мы в г. Свердловск в войсковую часть 20 мая, лето в тех краях, как лето, прохладнее, конечно, чем в Крыму. А зимой я впервые увидел, что такое настоящий снег, сугробы, узнал, что такое морозы, и не так это страшно на самом деле, зима не была для нас катастрофой. У нас была обычная армейская экипировка, и её хватало на все времена года: суконная шинель, кирзовые сапоги и зимой и летом, ну и ватник (но в ватнике в город не пойдешь). При температуре в этой климатической зоне так от минус 10 до минус 20 — плохая погода: снегопады, метели и высокая влажность. От минус 20 до минус 30 – хорошая погода, солнечно, сильного ветра не бывало. Если больше 30 градусов – уже холодно, кончики ушей мерзнут и нос. От строевой службы я был избавлен, и зарядку нас не заставляли делать; мы сами ее делали и сами в снег ныряли, для себя, такое было. Я в университете бегал на короткие дистанции за факультет, а тут не повезло: как раз должны были ехать на соревнования между подразделениями (бегать, прыгать и стрелять), но вышло постановление, чтобы студентов вузов демобилизовать раньше, так что я не два года служил, а меньше – год  с «хвостиком».

Был я в звании рядового и в должности водителя-криминалиста (права водительские у меня были), ну и умение профессионально фотографировать тоже оказалось востребованным: когда случилась первая кража в части, обокрали столовую, я снимал место происшествия. И в дальнейшей службе умение фотографировать пригодилось. Служба была нескучная, потому что был занят нормально, меня даже из Перми посылали одного в служебную командировку в  Свердловск на поезде.

У меня был документ, разрешающий постоянный выход в город, так что такое понятие, как самоволка, мне было неинтересно. Наоборот, не хотелось выбираться, когда тебя зимой, да ещё и вечером посылают на другой конец города Пермь выполнять какое-то задание. Выходные дни я тоже старался поводить с пользой: был дважды в знаменитом Пермском оперном театре, и на эстрадных концертах таких звезд того времени, как группы «Мираж» и «Агата Кристи», бывал, даже на выступление Игоря Талькова попал. А с кино – был  интересный случай у нас. Тогда только на допремьерный показ вышел фильм «Интердевочка», и наш военный прокурор Курусь Виталий Сидорович пошел сам, посмотрел, а потом  всех солдат заставил посмотреть этот фильм, в котором были впервые затронуты острые социальные явления того времени.

Случались, конечно, и курьезы. Был у нас водитель из Ижевска. Дабы не ходить в казарму, он спал у себя в машине в гараже. Все об этом знали, и хоть такое и не приветствуется, но молчали. А когда было холодно, он ночевал в кабинете следователя. К этому кабинету у нас был запасной ключ, но открыть-закрыть дверь им можно было только снаружи. Когда следователь уходил, поздно вечером я открывал  кабинет, водитель этот составлял в рядок стулья в кабинете и ложился спать. Я его запирал, а утром выпускал, т.к. сам он выйти из кабинета не мог. Но тут нежданно-негаданно следователь – что-то ему понадобилось спозаранку – приходит ни свет ни заря. Обычно слышишь, успеваешь дверь открыть (ну все знали, что я тоже ночую рядом в своем кабинете, а не в казарме), вроде как мы там проветривали, что-то такое. А тут слышу – шум, гам, тарарам!  Открываю дверь – а там…  Этот солдат в майке и трусах бегает по кабинету,  следователь за ним гоняется и норовит его «воспитать» толстым томом уголовного дела чуть пониже спины. «Я бы, – кричит, – сам тебе разрешил спать, если бы ты попросил! Но зачем ты, гад, мои сигареты скурил!? Теперь я понял, куда они ночью у меня из кабинета пропадают!» В общем, досталось ему за то, что без спросу взял.

Солдат-срочников в военной прокуратуре было двое всего, как и в находившемся рядом военном трибунале. Коллектив небольшой, жили дружно. Собирались вечером вместе, пели под гитару – я в Судаке музыкальную школу окончил по классу гитары, учился у Павла Петровича Чудинова (а мама Андрея Евгеньевича Светлана Ивановна Дзюба много лет преподавала вокал, ее ученики потом успешно поступали в консерваторию – прим. ред.). В основном песни Юрия Лозы, тогда его магнитные альбомы выходили. Со мной служил парень из Гусь-Хрустального Владимирской области, Владимир Дунаев, с которым мы до сих пор общаемся. Армейская дружба крепкая. Он ко мне много раз приезжал в Судак, встречались и в Москве, когда я был в служебной командировке.

В армии я служил в военной прокуратуре, а после учебы в университете и  аспирантуре в г. Симферополе, получив самую «мирную» специальность – биолог, пошел работать в правоохранительные органы, службе в которых и посвятил большую часть своей трудовой жизни.

В армии я понял, что есть команда «надо!», приказ, а «хочу – не хочу» — такого нет, дисциплина в приоритете, и потом уже на службе в МВД у меня не было вопросов, нравится мне или не нравится. Двадцать лет своей жизни я посвятил экспертной службе, сначала в милиции Украины, потом, после перехода Крыма в состав Российской Федерации 18 марта 2014 года — в полиции России, принимая непосредственное участие в раскрытии и расследовании преступлений на территории Судакского региона. На текущий момент я пенсионер МВД, майор полиции в отставке. Но по воле случая опять вернулся к работе в Вооруженных Силах Российской Федерации – уже около двух лет являюсь начальником отделения планирования, предназначения, подготовки и учёта мобилизационных ресурсов военного комиссариата Судак Республики Крым, и это стало как бы продолжением моей профессии.